Книга: Призраки Дарвина (Дорфман Ариэль); Поляндрия No Age, 2021

Ознакомившись с кратким содержанием книги, захотелось прочитать. Я очень люблю все мистическое. Но! Она меня не зацепила. Пока прочитала только половину книги, интерес пропал практически с самого начала. Прочитала пол книги, "а воз и ныне там" - сюжет крутится на одном месте. Фицрой все это время сидит дома, ждет когда же раскроют тайну проявления незнакомца на его фото. Сначала погибает мама, пытаясь разобраться в этом. Затем, любимая жена теряет память при странных обстоятельствах и забывает все, что связано с этим незнакомцем. Дальше еще не прочитала. Пока в процессе, и интереса узнать чем же все это закончится нет. Может кому-то и понравится, но я не впечатлилась.

0    0

Книга отвратительная. Убогий, унылый сюжет. Тот случай, когда аннотация книги куда более захватывающая, в отличии от самого содержания. Повествование не удивит вас, не взволнует и не заставит переживать. Не верьте аннотации и не тратьте деньги на этот мусор. Не подумайте, я люблю книги Поляндрии, но Призраки Дарвина - худшая из всей коллекции.

0    0

Обыкновенный расизм
"Фотографировать людей значит насиловать их.
Сьюзен Зонтаг
Беды и несчастья в безмятежную жизнь героя "Призраков Дарвина" приходят в 1981 году, когда в четырнадцатый день рождения мальчика с говорящим именем Фицрой (буквально "королевский сын", "наследник" и это не случайно) фотографирует полароидной камерой отец. Снимок для семейного альбома, все вышли отлично, кроме героя дня: на тело подростка, одетое в его костюм, насажена уродливая голова косматого темнокожего человека с приплюснутым носом и маленькими черными глазами. Недоумевая и ругаясь, отец переделывает снимок. Результат тот же. Все попытки вернуть фотографии достоверность при помощи других камер оканчиваются ничем. А возможности попробовать разные варианты у них есть, отец работающий в компании Полароид, имеет доступ к разнообразной оптике. Семья оказывается перед выбором: пойти дальше и сделать сына объектом экспериментов (как говорили в моем советском детстве "сдать на опыты) или замолчать странный феномен, отныне всеми способами избегая его фотографирования.
Они выбирают второе и кто их осудит, тот не я, но прежде общительный жизнерадостный подросток оказывается отсечен от мира, от возможностей, от будущего. Вы когда-нибудь задумывались о роли фотографии в современной жизни? Не селфи и возможности щелкать все подряд, но фото на документы, как способа идентификации личности. Студенческий билет, пропуск, водительское удостоверение. паспорт - ничего этого в жизни парня не будет, а сам он обречен на жизнь анахорета. Так история в духе кингова "Солнечного пса" делает разворот в сторону социальной драмы и хроники одиночества, на которое теперь обречен герой Он вынужден отказаться от близости с любимой девочкой Кэм, прежде они двигались по жизни синхронно, и это не фигура речи - тренер по плаванию, поставивший двух подростков в парный заплыв, поразился абсолютной слаженности их движений и тому, что пришли к финишу одновременно. Так было во всем. Теперь Фиц на домашнем обучении и Камилла все дальше уходит из его жизни.
Однако любезные латиноамериканскому сердцу "Сто лет одиночества" не станут главной темой романа чилийско-американского поэта и прозаика Ариэля Дорфмана. В этой истории кратность семи играет определенную роль, и в 21 год Кэм вернется в его жизнь. Она многообещающий биолог, окончила Сорбонну, Фицрой расскажет ей все, и девушка не отшатнется в испуге, но осветит своей солнечной жизнерадостностью его жизнь, станет невестой, а потом женой. И это именно Кэм объяснит, что прятаться от проблемы не выход, нужно найти корень зла, исправить, и тогда все будет хорошо. Теперь их двое и они справятся.
Роман снова трансформируется, на сей раз в историко-этнографический детектив, и подробности, которые вскроются в ходе расследования, не порадуют ни героев, ни читателя. Распространенная вплоть до начала ХХ века практика человеческого зоопарка, когда "дикарей" в шкурах демонстрировали европейской публике за деньги ужасна. Но это наше прохладное: кошмар", "бесчеловечно" соотносится с реальностью примерно никак. Людей вынимали из их жизни, увозили в чужой и чуждый огромный, непонятный мир, где они были обречены умереть, никогда не увидев родины, часто в мучениях от болезней, к которым не имел иммунитета, не слыша звуков родной речи, без надежды завершить земной путь и быть погребенными в соответствии с верой и обычаями предков.
Когда мы говорим о сегодняшних перегибах в борьбе за расовое равноправие, стоит помнить, из чего возникла ее необходимость. Однако вернусь к истории, она сделает еще не один неожиданный виток зацепив по касательной Виктора Гюго, Чарльза Дарвина, фотошоп и слом Берлинской стены, почти сериальную историю с амнезией и уж совершенно фантастическое похищение вполне американских граждан американскими же спецслужбами. И, говоря откровенно, на каком-то этапе покажется несколько абсурдной, не говоря уж о том, что станет отдавать ламаркизмом в части наследования приобретенных признаков.
Но не утратит пафоса признания исторической вины и необходимости исправить, сколько возможно, причиненный вред. Для меня это было интересным читательским опытом, спасибо Поляндрии за то, что перевели книгу, а Книжной леди Наташе Ломыкиной - что рассказала о ней на своем канале Lady Libra.

0    0